Большое интервью с Льюисом Хэмилтоном без купюр

 

Не так давно у нас выкладывалось любопытное интервью с Льюисом Хэмилтоном. Однако, как оказалось на поверку, это была всего лишь часть интервью. Представляю вашему вниманию полную версию этого интервью американскому изданию Complex, которое на самом деле оказалось еще более любопытным...

 

Я встречал несколько заголовков в журналах о тебе, в одних говорится, что ты можешь стать величайшим гонщиком в истории Формулы 1, в других – что уже стал… Что скажешь?

Льюис Хэмилтон: О, это и есть моя цель! (смеется) Это как раз то, что мне нужно! Я работал для этого долгих 23 года – я ведь уже 23 года гоняюсь. Начал, когда мне было восемь, а сейчас мне уже 31, и я всегда хотел стать лучшим. Это была моя мечта.

Какой смысл мечтать о малом? В десять лет я пошел к McLaren. Моим кумиром был Айртон Сенна, и я хотел во всем на него походить. Я тогда сказал: «Сэр, я Льюис Хэмилтон, и я только что выиграл британское первенство. Однажды я хотел бы стать чемпионом мира за рулем вашей машины. Чемпионом Формулы 1». Через три года они подписали со мной контракт, а через десять я выиграл титул чемпиона мира за рулем их машины.

Я где-то читал, что ты решил стать гонщиком Формулы 1 в шесть лет...

Льюис Хэмилтон: Большинство людей и в 25 не знают, чем они хотят заниматься...

 

 

Это точно. И многие из них меняют свои пристрастия. В шесть лет они могут желать стать пожарным, в десять – полицейским. Как ты смог определиться в столь раннем возрасте?

Льюис Хэмилтон: Ну, у меня было два варианта: гонщик Ф1 или Супермен – кстати, я по-прежнему от этого не отказался бы! Но очевидно, что Суперменом я стать не мог, так что выбор резко ограничился.

Говорят: никогда не изменяй своей мечте. А ты, получается, изменил...

Льюис Хэмилтон: Да, да! (смеется) Но у меня не было выбора. Я не хотел быть футболистом. Я хотел заниматься музыкой, но, глядя на музыкантов, я никогда не думал: «Я хочу делать то же самое». Это было как-то по-другому. А с пилотированием гоночной машины было именно так: «Я хочу этим заниматься!»

Я слышал фрагменты твоих песен – они классные! Ты уже лучший в мире в своем деле, трудно будет стать лучшим еще в чем-то… Как ты пришел в музыку, и когда мы уже увидим твой альбом?

Льюис Хэмилтон: Канье Уэст [американский рэппер и продюсер] как-то говорил об этом – когда ты делаешь что-то [хорошо], то замыкаешься исключительно на этом. Но я полагаю, что можно успевать многое, и люди не должны этого бояться. Я не обязан страстно заниматься в жизни только одним делом. Нет поводов отказываться от всего остального.

Я начал играть на гитаре в 13 лет. Я сочинил несколько песен под гитару, писал стихи. Но я был расстроен тем, что, как мне казалось, у меня не было достаточной силы в голосе. Я не мог им управлять так, как мне хотелось. Но со временем я нашел проблему.

Тогда я сказал себе: «Окей, я пойду на занятия вокалом и будут заниматься, заниматься и заниматься. И я добился определенного прогресса. Сейчас у меня есть порядка 250 песен, которые я написал сам или в соавторстве».

 

 

Что касается времени – постепенно я прихожу к пониманию того, что я хочу поделиться своим творчеством с поклонниками. Я хочу, чтобы они меня услышали, потому что когда ты занимаешься гонками и работаешь с такими серьезными компаниями, трудно сохранять чувствительность и ранимость в душе.

Ты постоянно слышишь: «Какие ощущения по шинам?» Это происходит из гонки в гонку… «Да у меня всегда одинаковые ощущения!» (смеется) В музыке же ты можешь выразить себя, можешь излить душу, если захочешь. Ты можешь говорить всё, что пожелаешь, без мыслей о том, что скажут на это спонсоры.

Сестры Уильямс, Тайгер Вудс, Джеки Робинсон – у них у всех есть какие-то свои истории триумфа над предубеждениями о том, что их спорт покоряется только белым. От тебя я что-то такого не слышал...

Льюис Хэмилтон: Эммм… Ну, знаешь, я свою жизнь ассоциирую с фильмом "Крутые виражи". (смеется) Это один из моих любимых фильмов. Это история о появлении первой команды по бобслею из Ямайки. Когда они подходили и спрашивали у спонсоров, не желают ли они поддержать ямайскую бобслейную сборную, те просто крутили пальцем у виска.

Мой отец также рассказывал мне о своих похождениях к таким спонсорам. Он говорил им: «Вы не хотите финансировать первого чернокожего гонщика в Ф1?» Они его не понимали. Сейчас, думаю, они об этом жалеют.

Когда те парни из Ямайки впервые взобрались на гору со своим старым бобом, все замерли в недоумении. Это напоминает мне те моменты, когда мы с отцом приезжали в картинг. Мы привозили карт в багажнике, тогда как у всех были свои шатры и палатки, а также лучшие карты.

Мы выглядели настоящими любителями. Конечно, они не останавливались как вкопанные, но изумление в их взглядах читалось отчетливо. Все думали: «Что они тут забыли?» Мы были единственной чернокожей семьей там. И это повторялось каждую неделю.

Как ты думаешь, это как-то помогло твоему становлению в будущем?

Льюис Хэмилтон: Да, конечно. Я встречал на своем пути много проявлений расизма. В школе меня постоянно доставали. Но это закалило мой дух. Это как боевые раны – всё, что тебя не убивает, делает тебя сильнее.

Отец всегда говорил мне: «Докажи всё на трассе». И с первого своего дня в гонках я старался доказывать исключительно на трассе. «Сделай так, чтобы твои результаты говорили громче, чем ты сам. Ты ничего не должен отвечать этим людям».

Но вокруг было полно детворы и учителей, которые говорили мне одно и то же: «Ты никогда не станешь гонщиком. Ты не сможешь этого добиться».

Очень любопытно, что ты сказал фразу "Докажи всё на трассе" – ты ведь уже трехкратный чемпион мира, а многие до сих пор относятся к тебе с изрядной долей критики. Такое ощущение, что некоторые просто не хотят признавать твой талант.

Льюис Хэмилтон: Было время, когда меня это беспокоило. Но с годами я все отчетливее стал понимать, что мне не нужны оценки окружающих. Я знаю себя, я знаю, как много и упорно я работаю. Я знаю свои сильные и слабые стороны лучше остальных, и как сильно я люблю свою семью. Я просто наслаждаюсь жизнью. А люди не хотят, чтобы я ей наслаждался. (смеется). Как у диджея Халеда: Они не хотят, чтобы я тусовался и кайфовал!

 

 

О, он как раз недавно был у нас в гостяхи упоминал об этом...

Льюис Хэмилтон: Это пугающая правда, скажи? Они говорят типа: «Чем должен заниматься гонщик Формулы 1? Сидеть дома, спать, просыпаться, есть, дышать и гоняться, более ничего. Никакой жизни вне гонок!» (смеется) Люди привыкли писать всякую чепуху обо мне. Что я был там-то и там-то, слишком много путешествовал между гонками, и так далее.

Я и правда путешествую по миру как сумасшедший. Я делаю это больше остальных гонщиков. Я развлекаюсь и тусуюсь, когда мне этого хочется, но это не мешает моей работе – когда это необходимо, я приезжаю и выигрываю. И вы ничего не можете мне сказать! Когда ты приезжаешь с тусовки и выигрываешь гонку, они неохотно говорят что-то типа: «Ну, ладно, у него получилось...» (смеется)

Тебе не кажется, что современное общество не способно признать величие и талант людей при их жизни? Неужели обязательно нужно, чтобы человек ушел?..

Льюис Хэмилтон: Это один из лучших вопросов, что я слышал. И мне действительно кажется, что мы склонны признавать способности людей только после их смерти. Я не знаю, почему так получается. Когда кто-то умирает, все вдруг говорят: «О, Боже...» Но еще недавно этот человек был рядом с вами! Это отличительная черта нашего общества.

Недавно у Формулы 1 появились новые владельцы – американская медийная корпорация. И они намерены развивать Большие Призы в США. Что ты думаешь по этому поводу?

Льюис Хэмилтон: Я не знаю что ответить. К сожалению, Ф1 приезжает сюда пока только раз в году. И американский этап попадает на разные даты, так что люди не могут заранее запланировать, что гонка будет тогда-то и тогда-то.

Формула 1 – это большой бизнес, но им слишком долго управляют одни и те же люди. Они хорошо справляются со всем, кроме новых веяний. К примеру, социальные сети мы почти не используем. Мне даже не разрешили снимать видео на трассе. Но я снимал. (смеется) Потом получал все эти любопытные уведомления от дирекции…

 

 

В Америке умеют делать шоу. НБА и другие лиги великолепно справляются с этой задачей. Необходимо перенять у Америки лучшие качества в проведении мероприятий.

Ты какое-то время встречался с Николь Шерзингер, также молва связывала тебя с такими дивами, как Рита Ора, Кендалл Дженнер, Джиджи Хадид, Барбара Палвин, Рианна, и совсем недавно – с Винни Харлоу… Мне просто интересно, у тебя в телефоне есть какое-то секретное приложение для знакомства со знаменитостями, о котором я не знаю?

Льюис Хэмилтон: (смеется) К сожалению, нет, но я бы от такого не отказался!

Но как тебе удается знакомиться со всеми этими знаменитостями? Мне, не будучи известным человеком, просто любопытно...

Льюис Хэмилтон: (смеется) Ну, знаешь, я просто встречаюсь с ними в разных местах, а потом завязываются знакомства. Ты чувствуешь флюиды, новую энергию и думаешь: «Эй, а не вернуться ли мне сюда снова...» С Беллой, Джиджи и Кендалл я познакомился в Монако. Мы как-то разговорились все вместе. Отсюда появляется дружба, дальше она становится все ближе, ну, знаешь? После этого ты понимаешь, что хочешь с кем-то из них общаться. Ты приезжаешь на вечеринку и обмениваешься телефонами. Просто так случайно получается, что они все такие красивые… (смеется)

Случайно, ага...

Льюис Хэмилтон: Ага, совершенно случайно...

Я пару раз видел фотографии, где ты вместе с Мело (Кармело Энтони)...

Льюис Хэмилтон: Да, я вчера как раз сидел рядом с его женой.

Недавно он поделился своими сокровенными мыслями по поводу расовых предрассудков. Я понимаю, что США и Великобритания в этом отношении немного разные, но во всех странах есть определенные сложности с этим… Мело очень откровенно об этом рассказал. Что ты об этом думаешь?

Льюис Хэмилтон: Я уже очень давно нахожусь в спорте и привык считать, что об этом не стоит много говорить. Это всегда было проблемой, и известные люди должны очень осторожно высказываться на эти темы.

Я вижу, что происходит, и у меня есть определенные мысли по этому поводу. Но всегда нужно быть на сто процентов уверенным в том, что ты говоришь и делаешь. Очень непросто бывает сохранить баланс…

За моим видом спорта преимущественно следят белые люди, и, конечно, есть те, кто не понимает, каково это – быть другим. Так что здесь нужно сохранять осторожность. Но у нас есть социальные сети, и то, как именно мы преподнесем там эти вопросы молодому поколению, и будет определять наше будущее...